Второе восстание Спартака - Страница 70

К оглавлению

70

– Погоди, погоди... Секреты секретами, но... Смутные слухи, что мы за ними охотимся, знаешь ли, доходили. Особенно после того, как немцы испытывали ракеты на наших деревнях. По Сарнакам выпустили не менее сотни. А мы, значит, охотимся... Логично. Меня иногда так и подмывало спросить, почему мы этого не делаем? Серьезное оружие все-таки...

– Как видишь, именно это мы и делаем.

– Ракеты... – протянул Спартак. – Я их видел. При мне запускали...

Он спохватился и прикусил язык – как-никак это были советские военные тайны, которыми с гостеприимными хозяевами никак не следовало делиться, даже после всего, что они для него сделали.

– Вы имеете в виду эти малютки, которые запускаете с грузовиков? – небрежно сказал Борута. – Нет, эти гораздо серьезнее и ваших, как их там... Манюш, Катюш... и аналогичных немецких шестиствольных установок. Гораздо серьезнее. Раньше немцы их собирали на острове Пеенемюнде. Но мы нашли возможность заслать туда людей и переправили все материалы в Лондон. Союзники разнесли Пеенемюнде в пух и прах. Тогда немцы применили другую тактику: несколько маленьких засекреченных полигонов в разных местах, в том числе и в Польше, – он повернулся к Спартаку: – Между прочим, одну из таких площадок вы и бомбили, когда ваш самолет сбили... Вы что, не знали? – прищурился он насмешливо.

Спартак сердито промолчал. Ничего приятного: он сам и представления не имел, что поливал тогда огнем с неба, а этот осколок осужденного историей эксплуататорского класса, сидя в оккупации, все знает...

– За двумя полигонами мы установили тщательное наблюдение, – продолжал Борута. – Задача стояла – собрать как можно больше остатков взорвавшихся ракет до того, как примчатся немецкие поисковые команды. Кое-что удалось утащить из-под носа, но Лондон настойчиво просит прислать ракету целиком. Или, по крайней мере, важнейшие неповрежденные агрегаты и узлы.

– Из Германии возят, разумеется. Ракетный завод – вещь серьезная, его за пару месяцев, подобно полигону, в глуши на ровном месте не возведешь.

– Значит, нужно напасть на поезд... – сказала Беата.

– Русалка... – усмехнулся Борута с явным превосходством, – я безмерно уважаю твою отвагу и ценю твои заслуги, но в данном случае похвалить не могу... По-твоему, раньше до этого никто не додумался? До того, как эта гениальная идея пришла в твою очаровательную головку? Ракетные составы идут не останавливаясь под мощной охраной, все меры безопасности приняты. Поезда на всем пути даже эскадрильи истребителей сопровождают... Словом, нападение на поезд нереально.

– Но нам, как я понимаю, дают задание все же их достать?

– Вам дают задание сберечь, – сказал Борута. – Три дня назад немцы провели очередной испытательный пуск. Погода оказалась исключительно паскудной: дождь, туманы над болотами... Ракета ухнула как раз в болото и осталась практически неповрежденной. И немцы ее не нашли, из-за этой собачьей погоды не определили место падения. Они ее и сейчас ищут – но километрах в сорока к северо-востоку от настоящей точки. А наша группа успела как раз вовремя. Целиком ракету, конечно, не вывезешь, неподъемная задача – но ребята сняли двигатель, сняли аппаратуру и слили образцы горючего. Все это богатство спрятано как раз в Стахурах. Ваша задача – вывезти добычу в город. Невыполнение приказа заранее исключается. Мы обязаны все доставить в целости и сохранности. Англичане пришлют самолет. Я не спрашиваю, есть ли у вас вопросы, потому что вопросов, простите, быть не должно...

Глава четвертая
Суета вокруг сокровища

Огромный немецкий «Бюссинг», свеженький трофей, стоял с выключенным мотором на деревенской улице, а Спартак все еще торчал в кузове, разглядывая полуприкрытую брезентом полутонную махину – двигатель ракеты. Ему было чертовски жаль, что он не видел ракету целиком – детскую мечту из романов Беляева. Двигатель, пусть и имевший для партизан и союзников огромное значение, его откровенно не впечатлял: всего-навсего здоровенный цилиндр наподобие бидона, только размеров исполинских. От него прозаически воняло чем-то горелым – но не бензином, а скорее чем-то острохимическим. Сам по себе он был начисто лишен романтики звездных пространств – да и не для них, впрочем, предназначался, немцы и тут ухитрились опошлить благородную идею обогнавшего свое время советского самородка Циолковского...

Постучав по выпуклой бочине носком начищенного сапога, Спартак взялся рукой за борт и перемахнул на землю. Сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой, принялся лениво расхаживать возле грузовика с видом заправского немецкого гауптмана, раздраженного нежданной остановкой в какой-то польской дыре, чье зубодробительное название ни один истинный германец ни за что не выговорит, не сломав язык.

Шоферы и в грузовике, и в похожем на корыто размалеванном камуфляжными пятнами немецком легковом вездеходике сидели на своих местах как пришитые – чтобы при малейшей опасности моментально завести моторы. А шестеро его ребят в той же форме Ваффен СС, что и на нем, прохаживались неподалеку, столь же старательно изображая скуку.

Спартак мимоходом прикоснулся к расстегнутой кобуре. Немцев в Стахурах на данный момент не имелось, но, если заранее готовиться к самому худшему варианту, в любую минуту могли свалиться как снег на голову – они все еще ищут свою ракету, могли в конце концов прослышать и про настоящее место падения...

Если подумать трезво, вся эта затея напоминала прогулку по первому тонюсенькому льду над глубокой водой. Номера на трофейных машинах, вообще-то, поменяли на другие, но это-то и было главной причиной беспокойства: что-то могло и не совпасть, скажем, номера с непонятными обозначениями на бортах – до сих пор никто толком не занимался изучением этих немецких хитрушек, поскольку не было особой нужды. А ведь немцы, как известно, аккуратисты превеликие, и въедливому полевому жандарму на большой дороге несоответствие чего-то с чем-то может броситься в глаза издали – как Спартаку субъект в летном парадном кителе и галифе с артиллерийским кантом... Борута сам опасался чего-то в этом роде.

70